Я создала и активно наполняю телеграм-канал "Перець". Здесь лучшие карикатуры из журнала, начиная с 1922 года.
Заходите, подписывайтесь: https://t.me/cartalana

МИТРОФАНОВ В.П., МИТРОФАНОВ П.С. "ШКОЛЫ ПОД ПАРУСАМИ", 1989

МЕНЮ САЙТА / СОДЕРЖАНИЕ

"ХОДИТЬ НА МОРЕ НА ВСЯКИХ КОРАБЛЯХ"

Воспитанники Навигацкой школы, успешно сдавшие экзамены, получали сертификат с подписями всех учителей, но моряками становились не все. Во флот продвигали обыкновенно дворянских отпрысков, и уже из их числа, как пишет Ф. Ф. Веселаго, тех, кто был "поспособнее и побогаче, для практического усовершенствования посылали за границу под именем навигаторов". Таких прозывали "господами". Их отличали от выпускников происхождением попроще, также практиковавшихся за рубежом в качестве штурманских учеников. Практика могла проходить в Испании, Голландии, Англии, Дании, Франции, Венеции (в то время - автономной союзнице Австрии, Польши и России). Формой прохождения практики было волонтерство, в принципе ведомое, вероятно, не одним русским мореходам.

Практикант обычно знал, что ждет его на родине. В соответствии с будущим назначением он поступал на службу на парусные суда или галеры сроком на пять лет. Некоторые молодые люди до поступления на такую действительную службу считали полезным пройти курс обучения в заграничной морской школе. По возвращении в Россию навигаторов ждал суровый экзамен, держать который полагалось перед комиссией, возглавляемой самим государем. Особо отличившиеся на этом экзамене могли претендовать на низшее офицерское звание унтер-лейтенанта, остальные - в лучшем случае на звание мичмана, тогда считавшееся неофицерским.

88-пушечный линейный корабль "Св. Андрей" под парусами в Финском заливе

Прошедшие курс штурманского искусства по возвращении на родину шли в штурманы на те же корабли, что и "господа". Обладая знаниями, до которых порой не "добирались" многие из "господ", штурманы оказывались обреченными на подчиненное положение и двусмысленное существование: они не были матросами, но не были и "господами".

Система прохождения практики была по-своему стройной, разумной. Вступая в должность, молодой офицер уже хорошо знал характер и тонкости службы на кораблях своих возможных противников. Но пользу эту учеба приносила не всем Оторванность молодых людей, не всегда отличавшихся природными трудолюбием и серьезностью, от родителей и учителей, сказывалась на прохождении практики.

Некоторые навигаторы "жили весело" и, как докладывал письменно государю князь И. Львов - куратор группы выпускников, направленных в 1711 г. в Англию, "посылать новых опасно, для того что там и старые научились больше пить и деньги тратить". Русский посланник в Лондоне также свидетельствует: "Тщился я ублажить англичанина, которому один из московских глаз вышиб, но он 500 фунтов стерлингов запросил".

Впрочем, добрых учеников было достаточно. Из числа первых практикантов вышли К. Н. Зотов - отличный офицер и автор многих сочинений по морскому делу, Н. Ф. Головин - адмирал флота и президент Адмиралтейств-коллегий, М. М. Голицын - генерал-адмирал и также президент Адмиралтейств-коллегий, Ф. И. Соймонов - гидрограф и писатель, известные адмиралы М. Белосельский, С. Лопухин, бывшие в молодости в числе "мучителей" Львова. Высокой оценки достойна и деятельность куратора. Обделенный правами, он на свой страх и риск должен был устраивать молодых людей в частные морские школы, обнадеживать их содержателя обещаниями "милости царской", устраивать подопечных на суда, в том числе и купеческие, где "штурманское дело такое же", как на военных, рекомендовать практикантов на русские фрегаты, служба на которых, как считал И. Львов, "и честь и пожиток" приносит государству.

Практика такого рода просуществовала еще не год и не два. Известно, например, что русский мореплаватель Юрий Федорович Лисянский в 1793 г., будучи двадцатилетним лейтенантом, в числе 16 флотских офицеров по повелению Екатерины II отправился в Англию на службу волонтером. За пять лет он побывал у берегов Северной Америки, у мыса Доброй Надежды, в Ост-Индии, жил какое-то время в Филадельфии, участвовал в морских сражениях с французами и даже был контужен. Вернувшись домой, Ю. Ф. Лисянский получил чин капитан-лейтенанта и назначение командиром фрегата. В 1803-1806 гг. он предпринял плавание вокруг света на шлюпе "Нева".

В проекте 1713 г. об образовании Морской академии говорилось: "Да будут их (практикантов) разделять на корабли. и да служат они на оных, как солдаты, и будут делать все функции безотменны.". Авторы проекта позаботились о стройности программы прохождения практики: "В то время, как они будут на море, тогда для содержания и приращения знаний, которые они поняли в пристани, комендант их, с согласия с капитаном от корабля, да назначат четыре часа, определенные для разных экзерциций их". Нужно отметить, что такая практика уже мыслится под началом руководителя - коменданта.

Часы практической учебы были точно расписаны: "Первый час - на пилотаж и гидрографию, чем да учит их пилот, сущий на корабле. Офицер, радеющий о кадетах, да присутствует тем показаниям и смотрит, дабы пилот, имеющий оных учить, исправлял свою должность и тщился научить их всему, что он сам знает в деле своем.

Второй - да будет определен на мушкетную науку и на воинские учения .

Третий - да будет употреблен на пушечную экзерцицию, толико в теории, которую да будет учить корабельный первой констапель, как в практике, которая возможет чиниться с деку или между двух палубов, как лучше рассудят.

Четвертый - да употребится на корабельные морские дела".

Подразумевался и серьезный контроль за занятиями. В соответствии с проектом надлежало "по возвращении из всякой кампании да делать роспись кадетам, которые служили; на одной стороне той росписи да значит, как всякий из них поступал, какой успех они учинили и какое радение они имели во учении. Ту же роспись да подпишут и свидетельствуют комендант от эскадры, капитан от всякого корабля и офицеры, приставленные к кадетам".

Такая учеба считалась вполне достаточной для юношей, примеряющихся к флотской жизни, которых затем "берут в офицеры для флота, повышая их от градуса до градуса по старости и по успехам, которые всякой может учинить, несмотря ни на кого".

Русские корабли, на которые расписывали практикантов, по нашему определению, заслуживают добрых слов. Петр I обычно стремился разместить учеников на флагманском корабле, где удобно было лично следить за ходом практики. К примеру, в 1722 г. на флагманском корабле проходила практику группа учеников, руководил которыми А. И. Чириков. Помощником у него был не менее известный моряк и исследователь Д. Я. Лаптев.

Если собрать документальные сведения о практиках, то, наверное, чаще других будет упоминаться фамилия С. Г. Малыгина - полярного исследователя, педагога и автора первого руководства по навигации на русском языке (1733), о котором нам еще предстоит услышать. На его судах практиковались гардемарины в 1733-1748 гг.; это были линейный корабль "Шлиссельбург", фрегат "Кронделивде" и гукор "Кроншлот", пакебот "Новый Почтальон", фрегаты "Амстердам Галей", "Азов", "Астрахань", "Норд Адлер", "Св. Сергий". Многое сделал для обучения моряков в 1739-1757 гг. Василий Винков, который командовал линейным кораблем "Ревель", фрегатом "Аполлон" (оба участвовали в промерах и описи побережья Балтийского моря с кадетами-геодезистами), "Варвара Великомученица", гукором "Кроншлот". К обеспечению практик в первой половине XVIII столетия привлекались корабли "Счастье", "Св. Исаакий", "Св. Пантелеймон", "Рафаил", яхты "Диана" и "Дружба", галиоты "Лоцман" и "Олонец", пакетботы "Курьер" и "Почтальон", прам "Дикий бык" и др.

В инструкции об организации практики гардемаринов Петра I, появившейся в ответ на запрос князя И. Львова, было недвусмысленно сформулировано:

"Учиться (гардемаринам) навигации зимою, а летом ходить на море на всяких кораблях". Для плаваний годился "всякий" корабль, мысль о целесообразности выделения в составе флота специализированных учебных судов еще не сформировалась.

Модель 88-пушечного корабля "Св. Андрей", выполненная корабельным мастером Р. Рамзом, боковой вид. Центральный военно-морской музей в Ленинграде

Но в 1738 г. С. Г. Малыгин обратился к Адмиралтейств-коллегии с предложением организовать в условиях длительного плавания обучение "малолетних учеников или из подштурманов" при том условии, "чтобы в команду его дано было судно, на котором бы ему ежегодно ходить к городу Архангельскому, откуда в одно лето с возвращением сюда тот вояж оканчивать".

Согласие Адмиралтейств-коллегии по этому запросу было получено. В распоряжение С. Г. Малыгина выделили два судна: "Амстердам Галей" и "Кроншлот". Об этом походе будет подробно сказано ниже. Идея включения в состав флота специализированных учебных судов в 1738 г. обрела жизнь. Впрочем, в первой половине XVIII в. практиковаться продолжали молодые моряки на "всяких" судах.

Один из них - линейный корабль "Св. Андрей". Его, как и большинство перечисленных выше, еще нельзя назвать учебным судном. Упоминание о нем здесь, однако, уместно.

Закладка корабля "Св. Андрей" состоялась на Адмиралтейской верфи 3 апреля 1716 г. в присутствии губернатора Петербурга А. Д. Меншикова. Строителем судна был назначен англичанин Р. Рамз, который годом раньше принял русское подданство и до конца своих дней в меру способностей содействовал развитию корабельного дела в России. "Св. Андрей", однако, был не самым удачным его детищем. Строительство судна на стапеле задерживалось сверх обычных сроков.

Шла Северная война, русские уже познали радость побед в морских сражениях. Для развития успеха нужны были новые корабли. Этим и объяснялось нетерпение Петра I. В феврале 1721 г., когда должны были начаться переговоры в Ништадте, Петр I потребовал немедленного спуска судна на воду. Проявиться высочайшему повелению никто не решился, а вот "воды", на которую полагалось спускать корабль, не было - Нева, скованная льдом, еще не собиралась высвобождаться из его плена. Впрочем, государь прислал на верфь роту солдат, которые пилили, кололи, взрывали пороховыми зарядами лед, и спуск судна "с торжествием" все же состоялся.

Пока "Св. Андрей" достраивался, начались мирные переговоры. В конце лета, 30 августа, долгожданный договор был заключен. Северная война закончена. Ее результаты оправдали надежды Петра I. Россия вернула себе выход в Европу, под ее контролем теперь находилось побережье Балтийского моря от Риги до Выборга. Установлению утраченных некогда экономических контактов с Западной Европой теперь ничто не мешало. Главная угроза походам русских "купцов" по Балтике была нейтрализована, и. "Св. Андрей", на который прежде возлагались особые надежды, остался не у боевых дел. Судно успешно прошло ходовые испытания на Красногорском рейде 7 июня 1721 г. (кстати, вместе с кораблем "Астрахань") и показало хорошие ходовые качества, но оказалось вне поля зрения царя.

Носовое украшение корабля "Св. Андрей". Изображены фигуры рычащего льва в окружении амуров и Геракла с палицей

На долю линейного корабля вместо сражений и морских битв выпали плавания в районе Финского залива не далее Гогланда. Дальним плаваниям теперь противодействовали Англия и Франция. Память же о корабле осталась прежде всего потому, что он сразу же после ввода в строй был включен в так называемую практическую эскадру. "Св Андрею" везло с командирами. Первым, начиная еще со стапельного периода, был великолепный морской офицер Н. А. Сенявин, прошедший путь от солдата бомбардирской роты Преображенского полка до вице-адмирала.

Н. А. Сенявин - один из первых русских морских офицеров, получивший образование не за рубежом, а на родине. По случаю окончания Северной войны Петр I, радевший об укреплении флота, был рад по заслугам оценить русского человека и произвести героя этой войны наряду с иностранцами Гордоном, Крюйсом, Сандерсом, Сиверсом в шаутбенахты - контр-адмиралы. Любопытно, что Н. А. Сенявин командовал кораблем "Ингерманланд", на котором Петр I впервые поднял вице-адмиральский флаг. В 1719 г. корабль, которым командовал Н. А. Сенявин, встретил гамбургское конвойное судно. Когда его капитан отказался салютовать, потому что "не знает русского флага", Н. А. Сенявин приказал сделать выстрелы из трех пушек по вымпелу обидчика. Начиная с 1741 г. "Св. Андреем" командовал Я. С. Барш, впоследствии вице-адмирал, который в разные годы был удостоен высочайшего внимания за "содействие и непосредственное руководство практической подготовкой гардемаринов и кадетов в летних плаваниях".

Измерения линейного корабля "Св. Андрей"

Длина по палубе, м 47,87
Ширина без обшивки, м 13,61
Глубина интрюма, м 5,79
Высота, м
борта от основной плоскости до гондека 6,80
киля с фальшкилем 0,58
Осадка наибольшая средняя, м 5,63

Представление о форме корпуса корабля "Св. Андрей" дает модель довольно больших размеров (116x32x35 см), выполненная по традиции строителем судна Р. Рамзом. Хранится в Центральном военно-морском музее в Ленинграде.

Корпус корабля был украшен круглой скульптурой - фигурами воинов, воинственных женщин в шлемах, амуров - и многочисленными рельефами - изображениями воинских атрибутов, знамен, пушек, бочек с порохом, щитов, ядер. Например, в простенках между окнами стояли атланты, поддерживающиe фриз. Сложную многофигурную композицию представляло носовое украшение. Убранство корабля "Св. Андрей", предложенное его строителем Р. Рамзом в стиле барокко, свидетельствует об искусстве мастера, которое и сегодня восхищает посетителей музея в Ленинграде.

Морская жизнь линейного корабля, проплававшего положенные 15 лет, завершилась в 1736 г. в Кронштадте - как было тогда принято, его разобрали на дрова.

"СУХОПУТНЫЕ МЕЛИ"

"В январе 1716 года осматривал нас государь в доме графа Ф. М. Апраксина, и я, быв написан в числе 40 человек во флот, послан с ними в Ревель. Здесь определен я на корабль "Архангел Михаил" гардемарином, и с того времени восприяли гардемарины начало", - записал в своем дневнике С. И. Мордвинов.

Новое для русского флота слово "гардемарин" означало воспитанник старших рот Морской академии, определенный во флот, но не состоявший на действительной службе. По окончании академии, как уже было сказано, ему присваивали чин мичмана унтер-офицерского ранга. Офицером молодой человек становился еще позже, после производства в мичманы обер-офицерского ранга (чин унтер-лейтенанта). Итак, воспитанники академии должны были заниматься исключительно книжным учением, и лишь потом приступать к практике, в течение которой гардемарин успевал принять участие в двух или трех кампаниях и получить от командиров одобрительный аттестат.

Титульный лист учебника "Арифметика" Л. Ф. Магницкого 1703 г. На листе изображены в центре - эмблема Российской империи слева - купец, символизирующий "политику" справа - ученый олицетворяющий "логистику". На виньетке надпись "Арифметика, политика с ней другая логистика именитейших издателей в равные времена писанные". На развевающихся по бокам лентах написано Пифагор и Архимед

Процесс обучения был построен так, чтобы человек, не знакомый с морской жизнью, не мог стать командиром. Гардемарины "без состояния и особой протекции" на судне тянули лямку унтер-офицера. Им, как и другим рядовым членам команды, полагалось небольшое жалованье, в походе они ели простую пищу, но пользовались "полуторной матросской порцией", причем гардемарин мог не есть из братского (матросского) котла, а иметь со своими товарищами "особый котелок".

Словом, все подчеркивало дистанцию между гардемаринами и офицерами, не говоря уже о командире корабля. Такую субординацию предписывала морская теория. В реальной жизни от нее часто отходили.

Трудности с набором учеников в Морскую академию оборачивались тем, что среди них встречались люди в возрасте 17, 25, 30 и даже старше 50 лет. Гардемарин Иван Трубников к моменту отставки имел от роду 54 года и служебного стажа 30 лет. При оформлении выпускных документов было записано, что он увольняется "по болезням и старости и как ко обучению наук находится уже не надежен". Великовозрастным гардемаринам (старше 25 лет) дозволялось жениться.

Все это были "мели" на пути молодых людей к выбранной профессии. Если глубже вникнуть в страницы истории, то можно увидеть "мели" потруднее. К ним следует отнести издержки периода ученичества страны в целом при Петре I, когда приходилось приглашать иноземных учителей, "много званых, да мало избранных", среди которых бескорыстием отличались не все. Нередко считалось, что лишь "немец" одолеет науку и корабли водить будет, а потому русским людям на русской службе пробиться было почти невозможно.

Но академия работала, каждый год новые молодые являлись на флот, гардемаринского полку прибывало.

В июле 1724 г. Петр I посетил Морскую академию и был немало изумлен малочисленностью присутствующих на занятии и скудостью одежды большинства. По его приказу было проведено следствие, которое установило: 85 воспитанников "за босотою и неимением дневного пропитания" не ходили на занятия, кто три, четыре, а кто и пять месяцев. Две трети из них "объявили, что кормились вольною работою". После учиненного государем разбора нашлись деньги для выплаты задержанного жалованья и ученикам и учителям. Видно, чтобы решить хозяйственные проблемы в единственной морской школе, необходимо было личное внимание царствующего моряка.

Решать приходилось и другие, более насущные проблемы обучения, например проблему учебников. "Введение во всякую историю" и "Краткое введение в арифметику" (1699), "Книгу, учащую морскому плаванию" (1701) на старославянском языке напечатал амстердамский "типографщик" Тессинг, который здраво рассудил: коли разворачивается в стране новое дело, то понадобятся и книги, и обратился с предложением к Петру I. Государь дал голландцу привилегию печатать "карты всего света, как сухопутные, так и морские, изображения всех славных особ и все книги, до сухопутной и морской войны относящиеся, а равно до архитектуры и математики, строения крепостей и касающиеся изящных искусств и художеств". Помогал Тессингу студент белорус Копиевский, который ранее обучался в Голландии. Позже он обзавелся своей типографией, а на первых порах исполнял функции переводчика и принимал участие в печатании книг.

В предисловии к "Книге, учащей морскому плаванию", содержащей таблицы логарифмов, значения склонений Солнца, общие сведения по математике и географии, Копиевский написал: "Зде всяк обрящет ищущий премудрости, много зело полезная". Нельзя не подивиться оперативности Копиевского, ведь прошение Тессинг подал в 1698 г., а спустя всего год уже был издан учебник в русском переводе. Потому со снисхождением следует отнестись к его попытке перевести на русский язык и такие слова, как мореходные инструменты (посуды), экватор (верстатель), зодиак (животворный круг) и др.

В 1703 г. появилась знаменитая "Арифметика" Л. Ф. Магницкого, славная уже тем, что позвала в науку 14-летнего М. В. Ломоносова. Ее первая часть, "Арифметика - Политика", вооружала учащихся знаниями в объеме, достаточном для "гражданина, купца и воина". Вторая ее часть, "Арифметика - Логистика", была под силу только тем, кто готовился стать мореплавателем. В ней толковались начала геометрии, тригонометрии, навигации и астрономии. В книге приводились указания, кажется впервые введенные в учебник, о том, "как познается расстояние мест и путь корабля в простых и сферических линиях", т.е. были даны первое в России руководство по мореходной астрономии и первый русский астрономический календарь, в котором приводились вспомогательные таблицы для решения астрономических задач.

Можно было ожидать, что новый учебник будет включен в учебный процесс, что по нему будут изучать и арифметику и высшую математику, а также "навигацкие" науки. Однако книгу, выдержавшую множество изданий, в том числе и 1814 г., использовали в Навигацкой школе в "усеченном" виде. Собственно навигацию преподавали по запискам А. Фарварсона, которые ученикам старших классов школы предлагалось переписывать "под именем навигации Фарварсона". Почему было так? Ответ очевиден. На первых порах из-за "отсутствия веских трудов" иностранные профессора использовали собственные трактаты. Со временем, к 40-м гг. XVIII в., в школе сформировался отряд талантливых русских педагогов (Кривов, Четвериков, Костюрин, Красильниковы Андрей и Василий, Шишков, Бильцов, Бухарин, Аничков, Боучаров, Сатаров и Николай Курганов).

Титульный лист учебника географии

Название книги гласит "География генеральная, небесный и земноводный круги купно с их свойствы и действа в трех книгах описующая, переведенная с латинского языка на российский и напечатана в Москве повелением царского пресветлейшего величества, лета 1 дня 1718 в июне".

Талантливый и трудолюбивый человек, Леонтий Филиппович Магницкий выгодно отличался от иностранцев. А. С. Кротков пишет, что Л. Ф. Магницкий мог заменить любого преподавателя, так как все предметы он знал в совершенстве. Отношения между ним и преподавателями Фарварсоном, Грисом и Гвыном переросли в конфликт, выплеснувшийся за пределы школы. Когда информация дошла до куратора школы Ф. А. Головина, последний призвал к порядку "заморскую" коалицию и заявил, что "высоко ценит знания и личность Магницкого, который может быть приравнен только к Фарварсону, а Грыз и Гвын, хотя и навигаторами писаны, но до Леонтия наукою не дошли".

Тем не менее, когда зашла речь о переносе школы в Петербург, к переезду были намечены А. Фарварсон и С. Гвын. Л. Ф. Магницкий же был оставлен в Москве и таким образом окончательно отрезан от собственно "навигацких" наук. Отношение к нему начальства характеризуют сведения о денежном содержании: А. Фарварсон получал в год 955 рублей 84 копейки, С. Гвын - 400 рублей, Гейсман, преподававший в академии фехтование, - 550 рублей, а Л. Ф. Магницкий - 260 рублей.

Продолжая разговор об учебниках, необходимо сказать, что пример судьбы "Арифметики" в стенах Навигацкой школы - не единственный.

С. Г. Малыгин, вспомнить о котором нам придется еще не один раз, в 1731 г. написал книгу "Сокращенная навигация по картие де Редюкцион" (построение, по которому счисление пути корабля определялось графически), одобренную как первое на русском языке и "обстоятельное руководство" по штурманскому делу. Однако автору было выдано лишь 10 экземпляров. Остальная часть тиража в течение 10 лет пролежала в кладовых типографии, и только в 1743 г. по распоряжению Адмиралтейств-коллегий 200 экземпляров книги С. Г. Малыгина были отправлены в Навигацкую школу "для раздачи учителям, подмастерьям (помощникам учителей геодезии), ученикам и прочим". Остальные экземпляры были направлены для продажи в Петербург и Кронштадт. Известен отзыв об этом учебнике, написанный самим Л. Эйлером: "В сей книге Малыгина все проблемы чисто и правильно решены, и полезна есть оная книжица, чтоб по ея предводительству обучение производить". И этот замечательный труд пробыл 10 лет в "заточении"!

В 1736 г. С. И. Мордвинов, тогда еще лейтенант, был уже автором "Книги полного собрания о эволюции или об экзерциции флота на море", а в 1744 г. "Каталога, содержащего о Солнце, Луне, звездах, а также о полном и знатных местах, заливах и реках наводнений и прочая к мореплаванию принадлежащая". В научном труде в четырех частях "Полное собрание о навигации" он рассматривал геометрию общую и плоскую, тригонометрию сферическую, навигацию плоскую и меркаторскую, астрономию, описал все мореходные инструменты, составил расчетные таблицы и поместил богатый справочный материал. Написание этих книг автор предпринял, как он сам говорил, "ради молодых людей, которые желают быть добрыми навигаторами". Рукопись была одобрена комиссией Адмиралтейств-коллегии и напечатана в 1744 г., однако тираж был погребен в сыром подвале типографии. Только в 1762 г., после смерти Петра III, книги были извлечены на свет и розданы ученикам академии. Почему так поступили с учебниками, с уверенностью трудно сказать. В Древнем Риме говорили: "Ис фецит кун продест" - сделал тот, кому это выгодно.

Теперь скажем о другого сорта "мелях" - учебно-методического порядка. Выше уже упоминалось о том, что дисциплины в школе и академии изучались по очереди: по завершении одной начиналось чтение другой. Изобретателем и защитником такой "методы" преподавания был профессор А. Фарварсон. В 1724 г. Петр I отдал устное распоряжение "для каждой дисциплины назначить особенный день". Но после его смерти приказание было признано "ошибочным", и в академию на годы была возвращена английская система обучения, вызывавшая отвращение у учеников, да и у педагогов.

После смерти А. Фарварсона в декабре 1739 г. появилась надежда отойти от чужеземной системы преподавания, но не было уже и Л. Ф. Магницкого (умер в октябре 1739 г.). Русскому посланнику в Лондоне Л. Нарышкину была передана просьба приискать профессора для Морской академии, "понеже оныя науки состоят на английском (!) языке". Властительные чиновники не собирались отходить от "иностранной линии". За три года посланник Нарышкин приискал четырех малоизвестных кандидатов, потребовавших такого содержания, которого коллегия, к счастью, им предложить не могла. В конце концов было решено направить за моря на стажировку молодых русских преподавателей. В 1745 г. в Англию выехали Кривов, Четвериков и Костюрин, которые по возвращении на родину представили множество переводов книг, ценных для академии. Но на их учение ушло шесть лет.

В это время царствовала уже Елизавета Петровна (1709-1761/62), младшая дочь Петра I, "умная и добрая, но беспорядочная и своенравная русская барыня". Она вступила на престол в 1741 г. Морскую академию в это время возглавлял вице-адмирал швед Д. Вильстер, который почти не говорил по-русски.

Любопытно, что первым директором Морской академии был французский барон Сент-Илер, приглашенный Петром I в Россию для того, чтобы содействовать открытию Морской академии. Барон, который "пожитки и чины принужден был оставить. за дело, касающееся чести" (бежал после дуэли, за что во Франции строго наказывали), оказался человеком несносным. Он сумел поссориться почти со всеми, с кем встречался.

Приступив к работе над проектом академии, Сент-Илер проявил себя скорым на руку. Проекты появлялись один за другим, но все они характеризовали лишь заинтересованность барона в финансах. Четвертый, грандиозный по размаху, вариант проекта предусматривал постройку в Фиуме нескольких кораблей под его руководством. Затем корабли должны были совершить переход в Россию с заходами в Геную и Марсель (для закупки французских вин), Неаполь, Ливорно, Мессину, Барселону, Аликанте, Кадикс и Лиссабон. Для этого Сент-Илер просил кредит и обещал покрыть расходы за счет продажи привезенных товаров. Петр I, внимательно ознакомившись с проектом Сент-Илера, заключил подробный отзыв словами: "Хочет ли он свое дело делать без прихотных вышеописанных запросов? И буде будет, чтоб делал; буде - нет, то чтоб отдал взятое жалованье и выехал из сей земли".

Затем от Петра I из Амстердама поступил приказ: "Академиею ведать Матвееву, а барона С.-Гиллера (Сент-Илера) отпустите.". Как следует из Общего морского списка, Сент-Илер в 1720 г. оказался на английской эскадре, направлявшейся в Финский залив для нанесения удара по Кронштадту. Бывший "наставник" русской Морской академии теперь выступал в качестве консультанта боевых противников России.

Значительно дороже обошлось России, флоту и академии приглашение на службу Петерса (Петра Ивановича) Сиверса. Происходил он из датско-шведской семьи. Поступил на русскую службу в 1704 г. по приглашению вице-адмирала К. И. Крюйса. Командовал кораблями, но активного участия в боевых операциях не принимал. В 1715 г. командовал кораблем "Леферм". Посадил судно на мель вблизи о. Нарген. В 1716 г. готовил зимовавшую в Ревеле эскадру к переходу в Копенгаген. Петр I был весьма недоволен темпами подготовки эскадры и хозяйственной нерасторопностью Сиверса. В письме генералу-адмиралу Ф. М. Апраксину он писал: "Ежели бы я ведал, что так будет, лучше бы на себя взял сие дело; по-моему надлежит вычесть у Сиверса за это из жалования". В 1720 г. П. Сиверс командовал котлинской эскадрой, которая собиралась противостоять шведскому и английскому флотам. По заключении Ништадтского мира был произведен в вице-адмиралы, назначен членом Адмиралтейств-коллегий. В 1727 г. был произведен в адмиралы "сверх комплекта". В том же году назначен вице-президентом Адмиралтейств-коллегий, а затем и президентом. С того времени и до начала 1732 г. он "почти безотчетно управлял морской частью" России.

Петерс Сиверс представил в Сенат еще в августе 1731 г. предложение иметь в Москве в Навигацкой школе вместо 500 только 100 учащихся, в петербургской Морской академии - вместо 330, как было при Петре I, и даже вместо 200, как сложилось к тому времени, лишь 150 воспитанников. Еще раньше, в 1729 г., П. Сиверс отдал приказ "содержать гардемаринов по числу комплекта солдатской роты" - 144 человека. Таким образом, русский флот недосчитался более 700 морских офицеров.

В результате принятия предложения Сиверса, сделанного в 1728 г. Верховному тайному совету, в целях соблюдения необходимой экономии и поддержания флота в должной исправности корабли и фрегаты стали содержать в таком состоянии, "чтобы в случае нужды немедленно могли к походу вооружены быть". Это следовало толковать как приказ кораблям прекратить походы, ибо далее говорилось: "Провиант же и другие припасы, необходимые для похода, обождать заготовлять", "в море без указа не выходить". Не удивительно, что Екатерина II (1729-1796), взошедшая на престол в 1762 г., заметила: "У нас в излишестве кораблей и людей, но нет ни флота, ни моряков". Последнее относилось к жалкой эскадре из пяти кораблей "для обыкновенного крейсерства и практики моряков". И все же, несмотря на те "мели", о которых шла выше речь, да и многие другие, флот, наконец, стал реалией жизни россиян. На службу в него пошла молодежь, готовая в усердном учении превзойти морские науки. Отныне уже ни внутренние, ни внешние силы реакции не могли вернуть страну даже во временное сухопутное существование. Долгожданное "начало" состоялось.

Теперь на очереди была другая, несравненно менее масштабная проблема, но и без ее решения нельзя было двигаться дальше. Опыт морской жизни и простой здравый смысл подсказывали: чтобы подготовить для флота грамотных смелых, самоотверженных и искусных в морском деле "водителей фрегатов", ни книжной наукой, ни заморской корабельной учебой не обойтись. Все ясней становилось, что для русского флота уже нет будущего без учебных кораблей, без собственных "школ под парусами". Но одно дело осознание этой необходимости и совсем другое - практические шаги в наметившемся направлении. Чтобы сделать их, потребовалось время, впрочем, не столь долгое. Путь со дня рождения регулярного флота до дня выхода в море первого, ставшего учебным судна, как мы увидим, русскими моряками был пройден за рекордный срок: практически за четыре десятка лет.

⇦ Ctrl предыдущая страница / следующая страница Ctrl ⇨

МЕНЮ САЙТА / СОДЕРЖАНИЕ 

cartalana.comⒸ 2009-2024 контакт: cartalana@cartalana. com